Разбирал тут барахло и натолкнулся на фельетончик себя любимого образца января 1990 года. Если не брать в расчет, неактуальные сейчас названия организаций и фирм - многое сбылось.
США. Оклахома-Сити.
Миссис Эллен Мак-Кормик.
Здравствуй, родная моя сестрица Аленушка!
Пишу я это письмо, обливаясь кровавыми слезами, а в голове только одна мысль свербит: какой я дурак, что с тобой не уехал. Помнишь, когда звала ты к себе на ранчо, я отказывался, похваляясь, что мне и здесь, после роспуска нашего колхоза землю дадут. Рано радовался! Участок дали на болоте, дороги к нему нет, трактора или другой техники у меня также не имеется, купить их не на что; а тут ещё лучшие земли вернули приехавшей из Парижа правнучке графа Воронцова, которого от нас в 1917 попёрли. А у неё миллионы и трактора, комбайны и сеялки-веялки, и чёрт в стуле. Какая уж там конкуренция... Тут-то Петряков (наш бывший председатель райисполкома, а теперь графинин управляющий и хахаль) у нас всю землицу по дешёвке и скупил.
Делать нечего, решили мы с другом податься в город и на вырученные от продажи земли деньги, открыть хотя бы обувной кооператив или попросту сапожную мастерскую, поскольку сейчас свобода торговли. Только сняли каморку, вещички разложили, как вломились пятеро и стали нас топтать. Вы, говорят, жидовские морды и буржуи, Россию продали, и за это мы вас кончать будем. Напрасно кричали мы, что это всё враньё: не слушали проклятые, Федора до смерти замучили, а меня бросили искалеченного на свалку, подыхать как собаку. И что странно, нас разнесли, а банк Ротшильда напротив хотя бы пальцем тронули.
Оклемался я кое-как и пошёл работу искать, только где её найдёшь? Полжизни на бирже труда простоять надо, пока что-нибудь подвернётся. В первую очередь работу дают тем, кто члены профсоюза ОФТ-ВЦСПС, а меня и в профсоюз не берут как бывшего кулака. Месяц пробавлялся, пока не случилась новая беда. Встретил я на свою голову Ваську Петрюкина, который нас в комсомол принимал. Еле узнал, поскольку возят его теперь не на «Волге», а на «Мерседесе» и рожа вдвое толще стала. Узнал меня Василий и говорит: «Что, Ванька, небось думали, что наше время кончилось? А оно только начинается! Я теперь не коммунист, а либеральный республиканец, коммерческий директор фирмы “Сайрус Итон-Технохим”. Еду вот с банкета. Мы там с социал-демократами и национал-патриотами решали, кто на выборах победит».
Не стерпел я, врезал Ваське в поросячью харю. Тут меня легавые и скрутили, только что зажившие ребра снова переломали и в КПЗ бросили. И получил я по суду присяжных 10 лет. В лагере у нас тяжко, работаем от зари и до зари, а едим один хлеб из опилок. Охрана бьёт, урки измываются, но пуще всех начальник лютует. При моём отце, говорит, тут по полгода выдерживали, а я вас, сучьих детей, за месяц в гроб вгоню!
Милая Алёнушка! Вытащи меня отсюда поскорей. Хоть через посольство, хоть через «Эмнисти Интернэшнл», но только не через церковь — местный митрополит нашему начальнику первый друг. Коли уж совсем никак, обратись к вашему новому президенту — Джесси Джексону, — он как негр может быть поймёт мои страдания. Если же не дойдёт до тебя моё письмо, то сбегу из лагеря и буду бить всех гадов, пока сил хватит!
Твой братец Ваня.
Российская Демократическая Империя,
Воркутинская губерния,
КомиЛАГ, барак №1254
26 января 199 ( письмо оборвано).
газета Анархо-Коммунистического революционного союза "Черное знамя" № 2(5) 1990 г.
США. Оклахома-Сити.
Миссис Эллен Мак-Кормик.
Здравствуй, родная моя сестрица Аленушка!
Пишу я это письмо, обливаясь кровавыми слезами, а в голове только одна мысль свербит: какой я дурак, что с тобой не уехал. Помнишь, когда звала ты к себе на ранчо, я отказывался, похваляясь, что мне и здесь, после роспуска нашего колхоза землю дадут. Рано радовался! Участок дали на болоте, дороги к нему нет, трактора или другой техники у меня также не имеется, купить их не на что; а тут ещё лучшие земли вернули приехавшей из Парижа правнучке графа Воронцова, которого от нас в 1917 попёрли. А у неё миллионы и трактора, комбайны и сеялки-веялки, и чёрт в стуле. Какая уж там конкуренция... Тут-то Петряков (наш бывший председатель райисполкома, а теперь графинин управляющий и хахаль) у нас всю землицу по дешёвке и скупил.
Делать нечего, решили мы с другом податься в город и на вырученные от продажи земли деньги, открыть хотя бы обувной кооператив или попросту сапожную мастерскую, поскольку сейчас свобода торговли. Только сняли каморку, вещички разложили, как вломились пятеро и стали нас топтать. Вы, говорят, жидовские морды и буржуи, Россию продали, и за это мы вас кончать будем. Напрасно кричали мы, что это всё враньё: не слушали проклятые, Федора до смерти замучили, а меня бросили искалеченного на свалку, подыхать как собаку. И что странно, нас разнесли, а банк Ротшильда напротив хотя бы пальцем тронули.
Оклемался я кое-как и пошёл работу искать, только где её найдёшь? Полжизни на бирже труда простоять надо, пока что-нибудь подвернётся. В первую очередь работу дают тем, кто члены профсоюза ОФТ-ВЦСПС, а меня и в профсоюз не берут как бывшего кулака. Месяц пробавлялся, пока не случилась новая беда. Встретил я на свою голову Ваську Петрюкина, который нас в комсомол принимал. Еле узнал, поскольку возят его теперь не на «Волге», а на «Мерседесе» и рожа вдвое толще стала. Узнал меня Василий и говорит: «Что, Ванька, небось думали, что наше время кончилось? А оно только начинается! Я теперь не коммунист, а либеральный республиканец, коммерческий директор фирмы “Сайрус Итон-Технохим”. Еду вот с банкета. Мы там с социал-демократами и национал-патриотами решали, кто на выборах победит».
Не стерпел я, врезал Ваське в поросячью харю. Тут меня легавые и скрутили, только что зажившие ребра снова переломали и в КПЗ бросили. И получил я по суду присяжных 10 лет. В лагере у нас тяжко, работаем от зари и до зари, а едим один хлеб из опилок. Охрана бьёт, урки измываются, но пуще всех начальник лютует. При моём отце, говорит, тут по полгода выдерживали, а я вас, сучьих детей, за месяц в гроб вгоню!
Милая Алёнушка! Вытащи меня отсюда поскорей. Хоть через посольство, хоть через «Эмнисти Интернэшнл», но только не через церковь — местный митрополит нашему начальнику первый друг. Коли уж совсем никак, обратись к вашему новому президенту — Джесси Джексону, — он как негр может быть поймёт мои страдания. Если же не дойдёт до тебя моё письмо, то сбегу из лагеря и буду бить всех гадов, пока сил хватит!
Твой братец Ваня.
Российская Демократическая Империя,
Воркутинская губерния,
КомиЛАГ, барак №1254
26 января 199 ( письмо оборвано).
газета Анархо-Коммунистического революционного союза "Черное знамя" № 2(5) 1990 г.
-
-
07.04.2006 в 23:10-
-
14.04.2006 в 01:13-
-
14.04.2006 в 01:21-
-
14.04.2006 в 22:23-
-
14.04.2006 в 23:48-
-
15.04.2006 в 18:01-
-
20.04.2006 в 15:01Не путай автора с лирическим героем.Достоевский тоже старушек не убивал.
Ну и что? Все вокруг гады, кроме я... Фи.
Это вопль отчаяния.
-
-
21.04.2006 в 17:31Если уже вопят от отчаяния, то велика вероятность, что у человека невроз.
Карнеги писал, что наша жизнь на 90% состоит их хорошего. Я ему верю. Нормально при такой раскладке видеть только 10% плохого?
-
-
24.04.2006 в 17:04-
-
24.04.2006 в 23:19-
-
24.04.2006 в 23:49-
-
25.04.2006 в 22:07